Спасибо тебе, моя хорошая. Ты открываешь мне глаза на мир. Разве кто-то еще помог бы мне увидеть насколько мир прогнил? Насколько он может быть прекрасен среди гнили?

После того объявления, кажется, многое произошло. Чувство, что пролетело не две недели, а год или два. Столько мыслей, событий. Не днями велся счет, а часами. Часами, которые вновь стали для меня существовать.

План с объявлением прошел куда успешнее, чем мы ожидали. На следующий день ко мне пришел Костя. Ввалился в квартиру, как ни в чем ни бывало. Ударил кулаком в плечо, в его взгляде я прочел, что все забыто, что я прощен. В его взгляде искрились озорные огоньки. Как когда-то раньше, когда мы затевали огромную шутку.

Мы пили чай. Вспоминали годы. Хохотали от души так, что казалось, будто все вокруг сотрясается от нашего смеха. Пришла соседка. Увидев у меня гостя, она хотела уйти, но мы уговорили ее остаться и выпить с нами чаю. Она убежала к себе и вернулась с горячим печеньем. 

Как же она радовалась, когда Костя уплетал за обе щеки, расхваливая с каждым новым укусом все сильнее. Наше веселье вскоре передалось и ей. Пропал румянец смущения, она смеялась звонко, от души, в воздухе звенели колокольчики. Я видел, как Костя восхищен ее красотой, как он робко отводит взгляд, стоит ей взглянуть на него.

В этот день решили собраться все, кто меня еще помнил. Пришел Никола, радостно размахивая газетой. Рассказал, как отец орал на всю квартиру, прокляная меня. Как посерела мать, как легла межь ее бровей морщина негодования. Как оказалось, ему влетело. Когда он увидел эту картину, он расхохотался, что не могло ускользнуть от внимания строгих родителей. Они сразу же просекли, кто мне помог провернуть это дельце и наказали брата домашним аррестом. Но он был рядом со мной, веселился за меня. Ведь на мой счет капали первые деньги.

Позвонил отец. Его голос был сух, но я смог уловить нервные нотки. Он пообещал, что все оплатит, но я обязан был в эту же секунду отменить печать объявления, а его друзьям разослать сообщение об розыгрыше.

Так все и было. Костя хитро заулыбался, что-то прошептал на ухо Коле. Улыбка Никола, обращенная ко мне, не предвещала ничего хорошего. Они выкатили меня в коридор, напялили куртку, не слушая моих воскликов протеста.

Это был первый день за много лет, когда я оказался на улице. Шел снег огромными хлопьями. Я ощущал себя маленьким мальчишкой, который впервые увидел снег. Я жадно хватал ртом воздух, старался вдохнуть полнее. Пальцами ловил снежинки. Ощущал, как они покрывают мою голову, плечи, ноги. Они стояли рядом и молчали. Я благодарен им за этот миг. Я словно занова родился.

И тут понеслось. Костя схватил коляску за ручки и с криком: «Понеслась!», побежал. Я успел заметить испуганные глаза соседки, счастливый взгляд Коли, как резкий порыв ветра ударил меня по лицу и все вокруг потеряло очертания. Мы вместе упали в сугроб. Выкапывал нас Никола, только с помощью Коли он тоже оказался в сугробе. Соседка смеялась так задорно, заразно, никто не мог устоять.

Это был день смеха, счастья, Жизни. Я снова жил. Понимаешь? Жил!

На следующий день я позвонил доктору. Он тут же выслал за мной машину. Никола и Костя не отходили от меня ни на шаг. Я про себя посмеивался, казалось, что это мои телохранители, особенно Костя. Он грозно окидывал всех вокруг и потирал кулаками, иногда загадочно улыбаясь медсестрам. Те краснели и отводили взгляд, но все-таки краешком глаза поглядывали на него. Никола торжествовал от свободы, которая предоставилась ему такой легкой ценой.

Операцию назначили на пятницу. Страх не покидал меня до конца. А вдруг, все бесполезно? Вдруг. Мы же не знаем. Мы не знаем, но я понимал, что если эта попытка окажется провальной, я больше никогда не смогу поверить в чудо.

И сейчас, когда после операции прошло достаточное время, мне до сих пор не верится...

Я ощутил невыносимую боль в ногах, когда очнулся от наркоза. От неожиданности заорал. Прибежала испуганная медсестра, шептала какие-то нелепости, что все хорошо, так и должно быть. А когда я рассмеялся, она покосилась на меня и быстро ретировалась.

В тот день я лежал один, меня навестил только врач. Он довольно улыбался, чему-то кивал головой, что-то бубнил себе под нос. Мне охота было побыть одному. Эта жгучая боль возвращала меня к приятным мыслям, что скоро я смогу ощутить землю под ногами.

А сейчас… Сейчас я могу уже двигать пальцами. Мне охота смеяться каждую секунду. Я возвращаюсь к нормальной жизни...

А возвращаясь к жизни, я излечиваюсь от тебя.