Отвратительно. Я превратился в жижу. Ничего не хочу, ничего не делаю. Наплевал на уборку в квартире, на готовку – заказываю всякую ерунду домой. Соседи на меня косо поглядывают. Обленился на столько, что вместе с пиццей прошу привезти мне блок сигарет. А они улыбаются. Как говорится, лишними деньги не бывают.

Странные родители. Переводят деньги на счет… Возникает ощущение, что так они пытаются загладить свою вину передо мной. Хотя… все чаще думаю о том, виноваты ли они вообще. Пожалуй, нет.

В интернете нашел твою страницу. Красивая, что сказать. Много фотографий с Костей. Смотрел и улыбался. И пытался понять… почему.

Наверное, я что-то делал не так. Любил не так, может слишком мало или через чур много. Наверное, не стоило давать тебе столько свободы, а может, стоило вообще наплевать, где и с кем ты. Наверное, нужно было оставаться всегда таким, каким ты увидела меня впервые. Ведь именно того человека тебе хотелось занести в свою копилку. Была еще такая маленькая, но уже… ведьма. А я вдруг позволил себе в тебя влюбиться… поверил, что и ты в меня влюблена без памяти.

А ты, как оказалось, любила парня с моего потока. В самом деле любила. Часто рассказывала о нем, но я думал, что ты это все говоришь, чтобы разжечь во мне ревность. Разве я мог знать…

Я с ним даже из интереса познакомился. Обычный паренек. Ничуть не лучше и не хуже меня. Как-то вышло, что мы зацепили с ним тему, которая обоим была интересна. Мы разговорились, стали видеться чаще, болтали о компах, играх, девушках. Когда ты узнала о нашем общении, ты стала чаще гулять со мной (теперь же я понимаю, что с ним). Мы весело проводили дни втроем.

Я многого не замечал, выпускал из внимания. Мне казалось, что ты привязана к нему как к подружке. Когда у вас появились шутки, которые понимали только вы, я понял, что вы часто встречаетесь и без меня. Или созваниваетесь, списываетесь… Это не имело смысла. Вначале я радовался, а потом… потом смутные сомнения стали вкрадываться мне в голову.  Но я отмахивался от них, как от назойливых мух. Я верил тебе, верил и ему. Я был уверен, что он не способен так гадко повести себя по отношению ко мне.

Сейчас, когда прошло столько лет, я вижу все ясно, мне наконец-то открываются двери, которые были плотно заперты.

Однажды я случайно вас встретил в торговом центре. Вы сидели рядом и ворковали. Его рука была на твоей ноге, ты лишь смущенно улыбалась, прижимаясь к нему ближе. Я не хотел признавать себе, что ты могла меня предать, и я окликнул тебя. Вы, словно птицы, в которых выстрелили из ружья, отпрянули в разные стороны. Я подошел к вам, не затрагивая того, что сейчас увидел. Рассказывал какую-то чепуху, а вы оба отводили смущенно взгляды, ни один из вас не посмел взглянуть мне в лицо. Но я был рад самообману, я внушил себе, что вам стыдно, что не позвали меня. Столько раз я это провертел в голове, что сам поверил в этом, забыв на какое-то время об этом инциденте.

А потом наступило жаркое лето. Вы чаще встречались без меня. Внутри меня копошились жирные черви сомнения, страха. И я позвал вас за город, на речку, на шашлыки. Вы немного помялись, но видимо из жалости согласились. Пригласили еще одну девушку, чтобы было по честному.

Мы веселились, пили, пели, играли в какие-то игры. Это была последняя ночь, когда я слышал твой искренний смех. Девушка, кажется ее звали Маша, легла раньше всех. Я отошел за ветками в костер. Вернувшись, я увидел вас в объятиях, вы целовались. Все внутри меня перевернулось. Словно кто-то опустил мне на голову мешок с цементом. Я отдался в объятия самообмана, внушил себе, что вы лишь по пьяной голове полезли друг к другу. Я позвал тебя. Ты вздрогнула и задрожала, словно ожидала наказания. Я дернул тебя за руку и потащил в палатку. Ты молчала, я чувствовал, как дрожит твоя рука. Боялась. Но я ничего тебе не сделал, лишь взял силой, что тогда еще было моим.

Следующий день был хмурым. Солнце закрыли дождевые тучи;  в нашей группе появилось напряжение. Мы планировали уехать следующим утром, но ты стала капризничать и требовать, чтобы я вернул вас в город сейчас же.

Пожалуй, в том, что произошло потом, виновата ты. Но разве я могу винить тебя?.. Я напился с самого утра, когда мысли неожиданно вернули меня к ночи. Я был жутко пьян, а ты требовала, чтобы я сел за руль. Ты обзывала меня, била в бок острыми кулачками. Я психанул и пошел собираться. Ты что-то попробовала сказать еще, но я рыкнул на тебя, заставив заткнуться. Впервые за все время мне было плевать заденут тебя мои слова или нет. Ты отстала.

Вскоре все вещи были погружены. Ты хотела сесть на заднее сиденье к ребятам, но, не желая нянчиться с тобой, я толкнул тебя на переднее. Маша видела, в каком я состоянии. Кажется, только ее одну волновало, что я пьяный. Но ты твердо стояла на своем.

Мы поехали. Со злости я выжимал из машины все, что можно было. Ты сидела, вжавшись в сиденье, словно обиженный хомяк. Сзади молчали. Начался ливень…

Все, что произошло потом, я помню смутно. Мокрая скользкая дорога… Грузовик впереди…

Все случилось в один миг. В один ужасный миг.

Я оказался в больнице – не работали ноги, несколько переломов. Ты отделалась парой царапин. Маша лежала с сотрясением головы. А он… он умер.

Помню, когда я очнулся, я увидел тебя. Сколько радости, счастья, любви проснулось во мне, видя, что с тобой все хорошо. Но ты, заметив мое пробуждение, начала орать на меня. Ты обвинила меня в его смерти.  Ты рыдала и кричала. Когда ты ушла, оставив меня одного, я сам разрыдался, как маленький ребенок. До чего же больно.

Прошло несколько месяцев без тебя. Ты не звонила, не писала, не приходила в больницу. Я уже жил в той квартире, когда ты пришла ко мне. Ты пришла так, словно ничего не случилось, но вместе с тем все в тебе говорило, что я тебя потерял.