А я видел тебя. Видел. Ты меня не забыла.

Закончив то письмо, я стал ждать соседку. Я просил ее принести мне книг. Свои я уже все перечитал, ожидая твоего прихода. Теперь же, когда на улице осень, моя любимая пора, я сижу у окна.

Помнишь, как мы вместе смотрели?.. Нам заменяло это телевизор. Ты пила чай, жадно впитывала тепло от кружки. Как обычно ты вжимала голову в плечи, поджимала к груди коленки. Облако каштановых волос водопадом спадало по плечам, чуть касалось подлокотников кресла. Солнце путалось в твоих волосах. Оно не пыталось выскользнуть, наоборот, хотело остаться в них навсегда. И даже когда ему приходилось уходить, оно из последних сил хваталось за твои локоны. Как же в эти моменты я завидовал солнцу. Как ревновал тебя к нему.

Ты всегда считала, что я не испытываю эмоций. Но именно в те моменты, когда ты погружалась в свой внутренний мир, любуясь осенью,  я позволял себе расслабиться. Именно тогда я позволял себе Жить. Ты не видела моего восхищения, моей злости, моего желания. Ты не видела. Или упорно делала вид, что не замечаешь. В твоих глазах плескалось солнце. Но горели они не из-за него. Они освещались твоей Душой.

Так вот… Сегодня я, как обычно, сидел у окна. Смотрел, как костер осени сжигал природу, как вспыхивали красным огнем листья, как падали они вниз, кружась, касаясь других листьев, передавая на них пожар. Кофе давно остыл. В этот закуток домов редко кто заходит. Порой мне кажется, что этот дворик находится в другой вселенной, так редко здесь бывает движение. Но именно поэтому мы любили смотреть в окно.

Теперь же кресло возле меня было пусто. Знаешь, от него теперь всегда идет холод. Я старался представить тебя на нем, вновь восстановить ту картинку, которая, казалось, навечно впилась мне в память. Но нет… Ничего не вышло. Кресло было пусто, а воспоминание, ранее яркое, вдруг померкло. Меня охватил страх. Представляешь?.. Я впервые испугался… Испугался, что больше никогда не смогу восстановить тот отрывок воспоминаний, что он исчезнет, как и многие до него.

Я смотрел во двор. Почти вся листва уже опала. Соседки все не было. Тишина окутывала со всех сторон. Помнишь, у меня висели часы, тебя всегда раздрожало их громкое тиканье?.. Их давно уже нет. Они валяются где-то в кладовке, далеко-далеко от этой комнаты. Я в тишине. Тону в ней… Знаешь, это больно… Больно, когда она впивается иголками в кожу, когда становится невыносимо, что рядом нет никого, кто мог бы пошевелиться, когда рядом нет твоего спокойного дыхания.

Я ждал. Чего-то ждал. Внутри было желание согреть чайник и вновь наполнить кружку, только уже горячей жидкостью. Желание колотилось так сильно… но я почему-то сидел и продолжал смотреть в окно...

И неожиданно это случилось.

Ты вышла… Нет, ты влетела в дворик, словно спешила… Боялась опоздать… На что только?.. Твои волосы стали короче, слишком… Сердце болезненно сжалось. Ведь теперь ты другая… Слишком чужая. Ты резко остановилась. Мы смотрели друг другу в глаза, как когда-то давно… Неожиданно маска ужаса коснулась твоего прекрасного лица, по которому я так скучал… Что же ты увидела?.. Что?.. Ты резко попятилась назад и убежала еще стремительней, чем появилась. Неужели ты испугалась меня? Почему?

Мне хотелось рвануть за тобой. Не важно, что я на коляске, не важно. Я хотел догнать тебя… Схватить за руку и прижать к себе...

Я надевал куртку, когда в дверь неожиданно позвонили. Сердце забилось, казалось, что вот-вот и оно разломает кости, лишь бы вырваться… к тебе...

На пороге стояла соседка. Я не узнавал ее. Это была какая-то девушка. Она расплывалась перед глазами. Только потом я понял, что это слезы затуманили все. Она кинулась ко мне, стала что-то говорить, успокаивать. Она решила, что я плачу потому что не могу спуститься. Она решила, что я плачу по потерянным ногам. Как же близко она была от правды. Мне и в самом деле хотелось, чтобы ноги были целы… Тогда бы я тебя уже давно догнал. Давно догнал. Нет. Я бы просто никогда не дал тебе уйти.

Ты вряд ли появишься вновь. Неужели все должно было случиться именно так?.. Наша последняя встреча?.. Последняя?..

Сейчас я сижу у окна. Как тогда. Только в руках сигарета. Только за окном ночь. Только вместо тебя сидит другая. Она что-то говорит, а я не понимаю. Не понимаю ни слова. Ей все равно, что комната заполнена серым дымом, подкрашенным синевой от света, льющегося в окно.